Северный рабочий
3 декабря 2005 (184)
Артем ПОПОВ

Свидание с воспитанниками колонии для несовершеннолетних

Последние километры перед Архангельской воспитательной колонией, что в Талагах, мы плутаем по безнадежно разбитой дороге. Может быть, к подобным учреждениям указатели специально не ставят? "Ага, для того чтобы ребята сюда дорогу забыли", - горько шутит наш водитель.

Посещение колонии организовала депутат муниципального совета,председатель постоянной комиссии по социальным вопросам Татьяна Макурова. Мы едем на свидание к северодвинским ребятам, естественно,не с пустыми руками: депутат договорилась с предпринимателями о подарках: тетрадях, зубной пасте, щетках, баскетбольных мячах, - все это здесь очень нужно.

Встречает нас начальник колонии, почти тезка поэта - Александр Сергеевич Ларионов. Мне он показался мягким и интеллигентным человеком. Быть может, потому, что образование у него педагогическое. Охотно ответил на все наши вопросы. На то, что всего в колонии 321 человек, из них северодвинцев - 31. Находятся здесь несовершеннолетние от 14 до 18 лет, но бывает, что и 21-летние задерживаются,те,у кого поведение хорошее, а срок большой. Это делается для того, чтобы не переводить их во взрослую колонию. Понятно, что там они ничему хорошему не научатся.

"За что сидят ребята?" - спрашиваю. "Грабежи, угоны, разбои, убийства, изнасилования. Все как у взрослых. Но в отличие от них у несовершеннолетних максимальный срок - десять лет. Многие сидят с тремя условными сроками. Не пошел урок впрок", - сетует Александр Сергеевич.

"Да разве колония может перевоспитать?" - что называется, бью вопросом в лоб. Впрочем, Александр Сергеевич и сам не скрывает: нет, конечно же. "Хорошо, если один процент не попадет больше сюда. С другой стороны, многие здесь впервые видят то, чего на воле не знали: чистое белье, учеба в нашей школе или профессиональном училище, полноценное питание. (Забегая вперед скажу, что насчет питания - чистая правда. - А.П.). Но вернувшись к вечно пьяным родителям, в прежние компании, оставаясь без профессии и работы, они снова вынуждены идти воровать. В итоге опять попадают к нам. Некоторые даже не скрывают, что в колонии им лучше. Проблема в том, что у нас в стране нет системы реабилитации для освободившихся из мест лишения свободы".

"Начинать бы им после выхода из колонии жизнь в другом месте, подальше от дурной компании. Вот если бы у государства были на это деньги, не пришлось бы тогда содержать исправительные учреждения. А сегодня следить за судьбой освободившихся из Архангельской колонии ребят обязана инспекция по делам несовершеннолетних. Однако, по словам воспитателей колонии, она этого не делает", - считает Татьяна Макурова. Надо сделать все, чтобы условия содержания в колонии были нормальные. Ведь 14- или 15-летние ребята - это, по сути своей, дети, хоть и преступившие закон. Мы прошли но всем помещениям колонии, начав с жилых отрядов.

В одной из спален насчитали около 25 двухъярусных кроватей - в небольшом помещении, довольно тесном и душном. Впрочем, отряды друг на друга не похожи. Кое-где выполнен ремонт, и комнаты довольно уютные, а в остальных - казенщина.

Попросили показать нам места общего пользования. Удивило, что раковин нет и в помине, есть один большой желоб для умывания.

Раньше в нем еще и ноги мыли", - вспоминает сопровождающий нас офицер. Слабое утешение. В туалете нет кабинок, опять же еще хуже, чем в вокзалах, хотя и чисто. Думаю, на перегородки ведь не требуется много денег?

Что говорить о туалетах, если в колонии нет клуба и спортзала! Эту проблему без помощи областной власти не решить. Могли бы помочь предприниматели, общественные организации.

Но хорошего во время посещения колонии мы заметили все же больше. Здание отряда обшивается красивой евровагонкой для тепла в помещениях. В одной из спален взор порадовал аквариум с черепашками, кошки растянулись на кроватях, как дома. Есть бильярд, обустроены места для проведения свободного времени. Кстати, свидания с родственниками разрешены хоть каждый день. У кровати одного из ребят замечаю множество иконок - целый иконостас. В колонии есть своя православная община, священник регулярно проводит службу.

На территории колонии находится школа. Завуч Ольга Викторовна Зыкова пришла сюда работать по распределению сразу после института, и за 20 с лишним лет не разочаровалась. "Успеваемость сто процентов, потому что много индивидуальных занятий. Ну а качество, сами понимаете... Хорошо, если в классе два человека на 4 и 5 учатся", - рассказывает завуч. Причем в этой школе уроков не прогуливают. В некоторых классах тесновато: по трое за партой сидят. Ребята все переростки, как говорится ранние мужички, на воле им, понятно, не до учебы было.У некоторых собственные дети на свободе остались...

В каждом классе есть родительский комитет. Как в любой школе. Только вот родители по ту сторону колючки разные. Один только пример: при подготовке к совместному КВН (а мероприятий проводится в колонии уйма) родители посоветовали переделать известную песню "Чему учат в школе" на "Чему учат в зоне", и которой были и такие слова: "легким перышком в бок". Это юмор такой у пап и мам. Что ж, с кем поведешься... Да о чем говорить, если некоторые из них на свидание приходят пьяные. Их, конечно же, не пускают. Еще в школе заметил стенгазету с сентиментальными стихами "А мамины глаза...". Выбивает слезу.

По словам психолога колонии Любови Адамовны Кузнецовой, одна из проблем, с которой обращаются к ней сами ребята, именно проблема взаимоотношений с родителями. "Почему мать не пишет?" - спрашивает у нее пацан. А что ответить, если его мать дома не появляется? Для многих ребят психолог и есть вторая мама. Только в форме...

В колонии, как я уже сказал, находится профессиональное училище, где можно получить пять специальностей. Освоишь любую из них - на воле, казалось бы, проблем с работой не будет. Вот только работодатели, узнав о судимости, чаще всего ребятам отказывают. Без объяснения причин.

Около здания столовой вкусно пахнет едой. Татьяна Макурова снимает пробу с обеда. Борщ не на воде - с курицей, каша перловая с тушенкой. Молоко. Выдают конфеты. Некоторые воспитанники поправляются килограммов на десять.

Тяжелее всего далось общение с ребятами. Они, наверное, подумали, что приехали следователи. Может, у них новые грешки открылись? Настороженными зверьками смотрели, провожали колючими взглядами, слова из них приходилось вытягивать. Все же побеседовали с северодвинцами.

Миша. 18 лет. Из благополучной семьи. История типична. Выпил. Потянуло на приключения. Со старшим дружбаном избили на улице мужчину, который вскоре умер. Друг на Пирсах, Миша в Талагах. Чего не хватало?..

Игорю 16 лет. Сидит за кражи, за свою маленькую жизнь успел шесть раз оказаться на скамье подсудимых.

Просит: "Можно друзьям привет передать через газету?" - "Скажешь им, чтобы они не повторяли твоих ошибок?" - "Да... А я точно больше не буду...".

Антон. 17 лет. Он более разговорчив. Сидит за кражи мобильных телефонов, до этого была судимость за угон машины. "Машины очень любишь, да?". Как показалось, искренне признался: "Да, очень. Еще в детстве научился водить". В колонии получил профессию автослесаря. "Буду ремонтом машин на свободе заниматься", - говорит он. Хочется верить в эти слова.

Когда мы уже собирались на КПП, из бани выводили группу ребят. Вновь прибывшие...

P.S. Депутат муниципального совета Татьяна Макурова благодарит предпринимателей Артема Гнипу, Николая Малинникова и Зою Капранову, предоставивших подарки для воспитанников колонии. Редакция оформит подписку на "Северный рабочий", чтобы северодвинские ребята знали новости родного города.