|
Важский край
2 июня 2006 (22)
Светлана Соболева.
Как Иван Александрович в школу ходил
Ветеран и инвалид Великой Отечественной войны Иван Александрович Кузнецов -
человек в городе известный, много раз публиковался в районной газете "Важский
край", составлял для своих земляков интереснейшие кроссворды. Если бы не плохое
зрение, думаю, и сейчас бы мы могли много полезного и поучительного прочитать
из-под его пера. Не так давно Кузнецов зашёл к нам в редакцию, чтобы поделиться
впечатлениями от посещения Шенкурской средней школы. Вот его рассказ.
В этой школе я учился с третьего по десятый класс. В апреле 1942 года из 10
класса ушёл в армию, затем в военное училище. По ускоренной программе обучения
стал лейтенантом и попал на Ленинградский фронт. В январе 1944 года был дважды
ранен: сначала легко, а потом тяжело: пальцы на правой ноге по сей день не
работают, но это не суть важно. В апреле 44 года был комиссован из армии и
отправлен в мой родной Шенкурск. До июля отдыхал, передвигался на костылях, а
потом стал ходить с тростью. Вскоре вызвали меня в военкомат и направили в
среднюю школу вести военное дело. И я, вчерашний ученик, два года там работал.
В 1947 году сдал экстерном экзамены за весь курс Шенкурского педучилища и
перешёл на работу в профтехшколу. Тогда ведь после войны страну приходилось
поднимать из руин, и в этой школе как раз готовили рабочих, которые могли делать
бочки, ушаты, чаны, простейшую мебель, сани-обозники. Далее работал в
ремесленном и техническом училищах. В 1960-м году ушёл из системы трудовых
резервов. Меня ведь на фронте не только ранило, но ещё и контузило: начались
проблемы со слухом. А разве глухой человек может быть учителем? Бросил
преподавательскую деятельность, трудился как в Важском, так и в Шенкурском
леспромхозах.
Это - кратко, для знакомства. В 1944 году женился на однокласснице. Трое
сыновей, все они - взрослые, все служили в армии. И так как работа с молодёжью
мимо меня не прошла, мне стало интересно, что думают, о чём мечтают нынешние
старшеклассники. Это желание заставило меня пойти в школу. Только стоило оно
огромного труда.
Никак не думал, что попасть в школу на беседу с учениками настолько сложно. Я не
хотел им рассказывать о войне, я хотел рассказать о том, как мы учились, чем
занимались в молодости, в юности. Я хотел услышать от них много-много вопросов.
Чтобы попасть в школу, сначала я направился к заместителю главы района по
социальным вопросам Андрею Леонидовичу Фомину. Человек он очень занятый, лично
его я так и не увидел, трижды разговаривал с ним по телефону. Он сказал, что
выйдет на заведующего роно Беляевского, и вопрос будет решён.
Проходит месяц. И я решил пойти ещё к одному работнику районной администрации
Любови Евгеньевне Серёдкиной. Она сказала, что в Шенкурске есть клуб молодёжи и
что меня пригласят в этот клуб для беседы. Дважды я к ней звонил,
безрезультатно. Видимо, для истории Шенкурска невиданное дело, когда участник и
инвалид Великой Отечественной войны сам просится в школу к молодёжи. Ну что же?
Остаётся обратиться к главе района Минину. Сначала, когда я позвонил, Василий
Андреевич ничего вразумительного мне не сказал. А когда я добился встречи, мы
очень хорошо с ним поговорили. Нормальный мужик! Пообещал вопрос с моим визитом
в школу решить.
Но решалось опять очень медленно. Пришлось мне обращаться к депутату районного
Совета Геннадию Степановичу Шелаевскому. Мужик он совестливый, работает в школе
завхозом, думаю, может, протолкнёт этот вопрос. И, наконец, лёд тронулся.
Мне домой позвонила педагог-организатор Анастасия Ежова. Пришла домой и стала
спрашивать, о чём бы я хотел поговорить с ребятами. Наверное, проверяла, в
здравом ли я уме, не буду ли призывать учащихся не туда, куда надо. А я просто
хотел узнать, чем живёт эта молодёжь, чем она интересуется. Наконец, Анастасия
Владимировна пришла второй раз. Принесла мне расписание 10 и 11 классов,
сказала, на сколько времени я могу рассчитывать.
И пошёл я в конце декабря, ещё до зимних каникул, в Шенкурскую среднюю школу. В
новом кирпичном здании я вообще не бывал, а в синем деревянном был последний раз
в 1946 году.
Когда я подошёл к школе, никто меня, конечно, не встретил. Девочки маленькие
спросили: "Дедушка, вы к кому?". Вахтёр сидел, показал мне дорогу на второй этаж
в учительскую. Какая же хорошая у ребят школа! Светлые коридоры и классы, мы
такого, когда учились, не имели. Зашёл я в учительскую, поздоровался. Каждый
учитель в перемену занят своим делом, это естественно. Я долго ждал. Наконец,
пришла Ежова и повела меня на третий этаж в 10-й класс.
Давно я не был за учительским столиком. Ждал вопросов ребят, а пришлось вести
фактически урок самому. Самому задавать вопросы, самому на них отвечать.
В двух классах, увы, я услышал только один вопрос. Один мальчик спросил, были ли
дискотеки во время моей молодости? Ну что я мог ему ответить? Нет, дискотек у
нас не было, у нас были вечера отдыха. Играл духовой оркестр, были обычные
русские танцы, вальс, ведь в то время самих дисков ещё не было.
Потом как-то пришла ко мне в гости внучка. И я попросил её рассказать мне про
современную дискотеку. "Что ты, дедушка, - отвечает мне она. - Про современную
дискотеку нельзя рассказать, современную дискотеку надо увидеть!" Я говорю, что
мне же неудобно туда идти. А раз неудобно, тогда сиди и молчи. Все молчат -
общественность, школа, родители - и ты молчи?! Когда я узнал, что наш знаменитый
шенкурский (деревянный) рынок снесли, я был до бесконечности рад. Наконец-то в
городе властями был уничтожен настоящий бордель!
Вот так я "поговорил" с современной молодёжью. Осадок был, конечно, очень и
очень нехороший. О чём бы мне хотелось поговорить? - О моде, о любви, о
литературе, о чистоте русской речи. Любая мода хороша, если она выполняет два
условия: не переходит границ приличия и не наносит вред здоровью. Что меня
поразило? Я - человек хоть и слепой (вижу всё, как в тумане), но заметил, что
учителя ходят на уроки в брюках, причём, натянутых без всякой скромности! Но
ведь это - всё-таки учитель, не положено женщине-учителю быть в классе в брюках!
А когда девочки-подростки в холодный зимний день одевают на себя одни джинсы? О
каком здоровье нации мы можем говорить?
Поинтересовался я, читали ли ребята произведение Льва Толстого "Крейцерова
соната"? Ни один руки не поднял. А ведь в этом произведении автор даёт понятие,
что такое любовь, какая она бывает. Спросил, читали ли они Вениамина Каверина
"Два капитана"? - Опять молчок. А ведь Каверин писал своих героев с
действительных лиц. Был такой капитан Владимир Русанов, и в 1912 году от Красной
пристани в Архангельске его судно "Геркулес" отплыло в полярные льды - в Арктику
для дальнейшего исследования, и это судно бесследно исчезло: только в 1936 году
нашли якобы остатки этого корабля. И по сей день точная дата смерти Русанова не
известна.
Только одна девочка подняла руку, что она читала книгу Виктора Гюго "Собор
Парижской Богоматери". А там ведь тоже - о любви. Квазимодо понимал, что его
безграничная любовь к Эсмеральде не будет ответной, потому что внешне, по
физическим данным они не подходили друг к другу, но духовно они были близки.
Неслучайно автор романа их могилы соединил, чтобы уже после смерти их сердца
были рядом.
Обо всём этом - о моде, о литературе, о любви, о красоте я и говорил с ребятами.
Раз вопросов не услышал, стал их сам задавать. Не могу сказать, что меня
разочаровала современная молодёжь. Нет! Ребята внимательно меня слушали.
Молодёжь у нас хорошая. Но ведь надо помочь молодёжи встать на ноги, помочь им
добрым советом, рассказать, что плохо, что хорошо. Вопросы воспитания молодёжи
должны сегодня в обществе выходить на первое место. В том районе города, где
живу, я сейчас совсем не вижу, чтобы школьник 9-11 класса подметал территорию
около своего дома или улицу. Почему так? Да потому что воспитание и обучение
детей сегодня разорвано. Школа даёт какие-то знания. А всё воспитание отдано на
откуп неизвестно кому. К сожалению, чаще улице, низкопробным телешоу и
дискотеке, где самый писк девушке появиться с проколотым пупком и предоставить
его на обозрение всей тусовке.
Мне бы очень хотелось провести такую же беседу о хорошем, о добром, о вечном с
учащимися ПУ-44. Но после того, что я испытал, прорываясь на встречу с учениками
Шенкурской средней школы, и что я получил в школе, когда меня, полуслепого
человека, даже не проводили до порога, у меня пропало всякое желание куда-либо
идти. Странно это всё. Сегодня, когда в школе не проходит серьёзных,
содержательных вечеров, когда не работают кружки и всё направлено на получение
знаний, когда о нравственности никто не вспоминает, моя помощь, думаю, была бы
кстати, но на деле оказалось иначе.
Сегодня вся пропаганда, вся агитация построена на деньгах. Этот культ денег он
и на телевидении, и на радио, и в рекламах. Так что же остаётся делать
подростку, школьнику? Вот он и учится добывать эти деньги, причём, порой
нечестным способом. А та же проблема с пьянством среди молодёжи на дискотеках.
Почему бы им не пить, если это - доходная статья у коммерсантов, для которых
главное - нажива, а не будущее наших детей и нашей страны.
Два месяца я добивался разрешения побеседовать со школьниками. Не знаю, почему
так меня в школе испугались? Говорю я всегда не взирая на лица и посты, то, что
думаю. Поэтому для многих начальников (больших и маленьких) являлся persona non
grate. Меня ведь и в военкомат не приглашают, когда там идёт призыв. Борются с
дедовщиной, а дедовщина-то появляется от нас самих! И возникла она не сегодня, а
много-много раньше. И бывает она там, где солдаты не заняты боевой подготовкой,
а сержанты предоставлены сами себе и не становятся братьями для солдат.
Дедовщина бывает там, где младшие офицеры не становятся отцами для солдат. Я
могу много говорить на эту тему и приводить конкретные примеры.
Неужели воспитание учащихся, молодёжи на примере старшего поколения теперь
совсем никому не нужно? Куда же мы придём с таким отношением к жизненному опыту
стариков? Куда?
| |