Вельск-инфо
12 апреля 2006 (15)
Николай ВАСИЛЬЕВ

Диалоги с Виктором Кононовым

Момент истины: кто развалил Союз?

- Виктор Павлович, в течение месяца мы отметили два юбилея, два 75-летия: 1 февраля - Бориса Николаевича Ельцина, а 2 марта - Михаила Сергеевича Горбачева. Два реформатора, два антипода внутри реформаторского движения, два человека, с которыми у нас связываются две разных эпохи. Но обе они входят в состав одной большой эпохи: эпоха ликвидации социализма, развала СССР и становления новой России.

- Между собой они до сих пор не ладят и до сих пор друг друга не жалуют. Это нормально. Как две стороны одной медали: каждая считает, что она важней. Нам важно рассмотреть всю медаль. Обыватели стараются всегда найти конкретные личности, виновные в развале СССР. Кто-то больше Ельцина ругает, кто-то больше Горбачева. Но на этих двух "виновных" сходятся все.

- Какую роль реально сыграли и могли ли сыграть какую-то другую роль эти две личности? Мог ли Советский Союз сохраниться, если у власти в тот момент стояли бы другие личности? Скажем, Зюганов, Лигачев:

- Я хотел бы вспомнить фильм, снятый в 1969 году к столетию Ленина. Роль Ленина сыграл в нем Иннокентий Смоктуновский. Фильм очень быстро прошел по экранам, не по самым первым, и очень быстро был положен на полку. Смоктуновский дал нетрадиционный образ Ленина. Я запомнил среди прочих такой кадр. Январь 18-го года, на Ленина небольшое покушение, его обстреливают на мосту в Петрограде. Естественно, ЧК встает на дыбы, ищут виновных. В этот момент в кабинет к вождю приходит Сталин, тогда еще просто рядовой член правительства, но входивший в дни Октября в первое, ещё временное, Политбюро, и, негодуя, требует очень жёстко отнестись к тем, кто это покушение совершил. Причем высказывает мысль, что с гибелью Ленина погибла бы и революция. Ленин, сидящий в кресле, смотрит снизу вверх на стоящего Сталина, с характерным ленинским прищуром (Смоктуновский его передал блестяще) и говорит: "Товарищ Сталин, ведь если мы марксисты, а мы ведь марксисты? (и прищуривается), то мы должны понимать, что гибель одного-двух, даже многих вождей революции не уничтожит революцию, если она настоящая". Вот так же точно и государство. Если это настоящее государство, пусть даже не в расцвете, а в нормальном состоянии, то гибель или уход нескольких ключевых фигур не способна ни уничтожить, ни развалить государство.

Я приведу пример из близкой нам душевно страны - Индии. В ней подряд, в течение семи лет, убили двух премьер-министров: Индиру Ганди и ее сына - Раджива Ганди. Но созданная еще прадедом Раджива Ганди партия "Индийский национальный конгресс" как стояла у власти, так и стоит (временами переживая мини-расколы, временами уступая большинство в парламенте и, следовательно, исполнительную власть другим демократическим партиям). Она и сегодня ведет Индию по демократическому пути, по которому вела ее с начала 1937 года. И Индия не разваливается, и партия существует, потому что идет процесс демократический, потому что существует демократическое государство, опирающееся на народ, на регулярные демократические выборы, - государство, которое никогда не было централизовано до такой степени, чтобы все зависело от лидера. И четверть века назад в Индии социализма было побольше, чем в Совет-ском Союзе, и сегодня демократического, социально ориентированного капитализма там не меньше, чем во Франции. Кстати, индийцы не тянут за уши ни в капитализм, ни в социализм те народности и племена, которые предпочитают жить в традиционном обществе:

Индийские касты (их часто ругают) - были своеобразным явлением. В свое время они заменили индийцам те элементы гражданского общества, которые были в Европе в виде сословий, купеческих гильдий, городских самоуправлений. Поэтому в Индии никогда не возникало и потребности в сильном государстве.

У нас гражданское общество в том виде, как в Европе, никогда не развивалось. По крайней мере, до второй половины девятнадцатого века. Были попытки самоуправления в Новгороде и Пскове, да при Иване Грозном попытки земского самоуправления по всей России. Но у нас не было и каст, не было строгих сословий, не было восточных вариантов "гражданского общества".

Правда, по сравнению с той же Индией, у нас было одно преимущество: литературный, он же государственный, русский язык довольно рано стал общенациональным, поскольку сформировался на органической смеси славянской, тюркской и финно-угорской лексики. И все-таки мы, при громадной нашей территории, при наличии нескольких равных по силе религий, при нашей многоэтничности, - скреплялись, помимо общегосударственного языка, всегда преимущественно силой государственной машины. Силой военно-государственной ("князь со дружиною"), а начиная с Петра - силой военно-бюрократической.

В десятках поколений воспиталось представление, что царь, барин, генсек решает все, от него все зависит. Это очень удобная позиция для обывателей, не желающих становиться граждан-ским обществом. Если есть кто-то, кто за тебя все решает, то ты сам ни за что не отвечаешь. Даже за свои собственные дела, за собственную жизнь. Ты всегда можешь сослаться, что тебе помешали, тебе не так приказали, что тебя кто-то заставил: А когда есть единый жесткий центр, то на него всегда можно списать свои беды. Это во-первых. Во-вторых, очень легко списывать (а не исправлять) ошибки прошлого. Возьмем историю двадцатого века. Сталин умер - списали на него максимум грехов, которые были заложены еще Лениным, Хрущева "отправили" на пенсию - списали на него коллективные грехи, умер Брежнев - его облили грязью: Это наша традиция - надеяться на бога, царя, генсека, а потом его смешивать с грязью. При этом мы вроде как остаемся чистенькие. "Или нас там не стояло?" - как выражалась Ахматова.

- Но обратимся к нашим юбилярам: Во время многочисленных споров с представителями старшего поколения в ответ на охи и ахи по поводу распада СССР и КПСС, всегда спрашиваю: "А кто вышел в те дни сохранить СССР и поддержать компартию?" Так что же за государство, в поддержку сохранения которого никто пальцем не пошевелил?..

- Вспомним 1991-й год. Когда 24 августа, через пять дней после выступления ГКЧП, и через два дня после подавления путча, Михаил Сергеевич объявил о том, что он снимает с себя пост генерального секретаря и предлагает ЦК КПСС самораспуститься, разве на следующий день, и в течение даже следующей недели, хоть в каком-то городе Советского Союза организовалась демонстрация коммунистов? А ведь в составе КПСС было 15 миллионов человек к тому времени, в составе российской компартии - больше 10 миллионов! Ни один из них не вышел на демонстрацию ни 25 августа, ни 1 сентября. А КПСС была государственной партией, она скрепляла Совет- ский Союз. Эта скрепа была поважнее армии и КГБ. Когда партия развалилась, СССР практически перестал существовать. Он перестал существовать не 8 декабря, когда в Беловежской пуще лидеры Белоруссии, России и Украины констатировали смерть Союза. Он перестал существовать в августе, даже еще раньше, рассыпаясь естественным путем, в результате много лет нараставшей коррозии.

- Гипотетически можно было его сохранить?

- Пожалуй, да, если бы вовремя заключили союзный договор, гораздо более демократический, где союзные республики стали бы настоящими членами Федерации, где Союзный центр потерял бы большую часть своей власти. Когда в 90-м году Ельцин, только что избранный председателем Верховного Совета РСФСР, предложил принять декларацию о государственном суверенитете России, она была принята абсолютным большинством депутатов съезда Народных депутатов РСФСР (против было то ли 3, то ли 4). 29 мая Ельцин был избран большинством всего в шесть голосов, а тут его поддержало и абсолютное большинство тех, кто двумя неделями раньше голосовал против него. Почему? Пожалуй, и потому, что раз Ельцина избрали, он стал Главным. Опять традиционный стадный инстинкт: (Кстати, он проявляется до сих пор и в нашем парламенте, и в наших так называемых партиях).

С другой стороны, есть более серьезные вещи. В этой декларации Россия, которая в Совет-ском Союзе была полуколонией, ресурсами которой Центр пользовался для оказания помощи другим союзным республикам, а также государствам Африки, Азии и Латинской Америки, - эта Россия заявила право контролировать свои недра, свою землю, иметь в своей собственности фабрики и заводы, находящиеся на ее территории. Ведь большая часть этой собственности находилась под юрисдикцией СССР, российский бюджет этой собственностью не пополнялся. Россиянам, их представителям осточертело, что союзный центр использует Россию как колониальный придаток.

Декларация сыграла роль своего рода детонатора в развале СССР, но могла стать и источником реформирования всего СССР. Ведь не случайно именно на основе этой Декларации началась демократизация России, ещё находившейся на положении одной из союзных республик. В 1991 году совершенно логичными были решения Ельцина о запрете деятельности парторганизаций на предприятиях, о департизации правоохранительных органов, армии. Они шли в русле нормального развития событий. Если бы этот процесс был поддержан союзным руководством, а ещё лучше - инициирован им: Но даже на Всесоюзной конференции демократических движений в КПСС в ноябре 1990 г. руководство СССР было представлено всего лишь секретарём ЦК В.А.Купцовым. Он нас приветствовал от имени М.С.Горбачева, но речь произнес обтекаемую, ни к чему не обязывающую.

- То, что Горбачев упустил время и возможность реформирования СССР и КПСС, ясно. Но, наверное, реформы надо было начинать задолго до Горбачева. Ведь Солженицын еще в 70-х годах предупреждал о чудовищной опасности промедления: Какие есть точки зрения на этот счет?

- Сегодня достаточно часто дебатируется вопрос: была ли возможность в принципе реформировать Союз мягко, чтобы сохранился СССР, но он бы стал страной демократической. Окончательного решения, конечно, нет, но: Большая часть историков, занимающаяся новейшей историей, приходит к выводу, что было три развилки, когда мы могли повернуть на путь мягкого реформирования и создать у себя тот идеал, который на Западе называется "социальным государством". О третьей, последней, уже достаточно сказано. Вспомним две остальные.

Первая возможность представилась в 1934 году, когда первая пятилетка была довольно успешно выполнена. Страна встала на путь индустриализации. Была возможность реформирования, путем возврата к элементам рыночного хозяйства, к НЭПу, и постепенного вывода страны на демократизированный социализм. Кстати, как раз в том году примерно на нашем уровне экономического развития находилась Мексика, свершившая свою революцию в 1910-1917 годах и тоже имевшая однопартийную систему. И именно в 1934-м президентом Мексики был избран генерал Ласаро Карденас, за шесть лет создавший в стране вполне социалистический общественный строй, но при упоре не на государственную, а на кооперативную собственность. Правда, мексиканцы действовали в рамках принятой в 1917 году конституции, которая и тогда, и в 30-е годы была самой демократической в мире. Надо сказать, Л.Д.Троцкий, понимавший под социализмом то же, что и Сталин, так и не понял, что происходило в те годы в стране, давшей ему политическое убежище.

- Грубо говоря, примерно то, что делается с 1976-78 годов в Китае:

- В конце 70-х они находились как раз примерно на том уровне социально- экономического развития, на котором мы находились в 1934. Но китайцы сумели использовать этот момент, мы - нет. Вместо этого установилась диктатура Сталина, а жесткий централизм усилился, централизм военизированной страны. Рыночная экономика предполагает уменьшение военизированности. Откровенно говоря, в 1934 году опасности войны для Советского Союза не было. Гонку вооружений раскрутил именно СССР по предложению Сталина, Молотова и Ворошилова. На XV съезде партии в 1927 году Ворошилов фальсифицировал данные о соотношении военных сил в Европе, размерах затрат на вооружение в ведущих странах Европы, чтобы доказать, что нас окружают враги, что нам тяжело, что надо укреплять армию. Если бы мы в 34-м году вместо гонки вооружений, вместо индустриализации на военизированной основе, вместо насаждения в стране психологии "осаждённой крепости", стали проводить ту же индустриализацию и коллективизацию на основе мирного развития, то, во-первых, и Европа бы к нам по-другому относилась, во-вторых, второй мировой войны Гитлеру развязать бы, скорее всего, не удалось, в-третьих, мы бы оказались значительно более развитыми и экономически, и социально.

Вторая развилка образовалась после смерти Сталина. Никита Сергеевич на исходе своего десятилетнего правления стал понимать, что те субъективные, может быть и положительные шаги, которые он предпринимал в первые годы, не дают эффекта, в 62-63 годах стал задумываться над тем, что надо делать дальше. Он начал подходить к пониманию необходимости демократизации страны. Я вспоминаю, это были годы бурных научных дискуссий в "Правде", "Известиях": Очень серьезные экономисты разработали, по сути, те приемы экономического реформирования, которые пришлось потом Егору Гайдару проводить в считанные месяцы, а можно было их провести за 15-20 лет, постепенно: Без потрясений и развала государства. Но они не могли быть обеспечены без демократизации политической. Хрущев теоретически был к этому готов, шел к реабилитации Бухарина, Рыкова: Удерживало его только то, что просили не реабилитировать этих людей лидеры некоторых западных компартий (в частности, лидер французских коммунистов Морис Торез): они, "освятившие" своей поддержкой, а часто и присутствием в зале, результаты инсценированных Сталиным и Вышинским процессов, боялись за авторитет своих партий.

Тогда Хрущев начал готовить новую Конституцию. Рабочие группы работали. В этих планах предусматривался переход СССР на президентскую форму правления, всенародное избрание его, независимость от партии, даже принципиальную возможность существования нескольких партий, но в рамках демократического социализма. Это все было загублено, даже не начато.

Мы потеряли в лучшем случае 20-25 лет, в худшем - все полвека. В итоге ушли от магистрального пути развития цивилизации настолько, что возвращаться на него можно стало только одним способом: быстро, катастрофически, перепрыгивать через пропасть.

Беседовал Николай ВАСИЛЬЕВ