Вельск-инфо
26 апреля 2006 (17)
Николай ВАСИЛЬЕВ

Литературная страница

В поэтическом клубе "Вель"

Апрельское рабочее заседание Вельского литературного объединения началось с минуты молчания. Члены клуба "Вель" почтили память ушедшего из жизни товарища - Анатолия Иосифовича Занина. Любовь Нефедова прочитала стихотворение, посвященное памяти поэта. Хочется еще раз поблагодарить всех тех, кто пришел отдать дань уважения Анатолию Занину 31 марта.

Самым многочисленным на моей памяти стало нынешнее собрание. На него пришло двадцать человек. А число официальных членов региональной организации "Поэтический клуб "Вель" достигло 25 человек. На сегодня это одно из самых многочисленных и работоспособных объединений области со своей ежемесячной газетой "Графоман", распространяющейся уже по всем районам, ежегодным альманахом "Вель", Уставом и прочими атрибутами: Новыми членами ЛитО стали Татьяна Бобрецова и: глава Судромской администрации Анатолий Васильевич Петров, прочитавший ряд своих стихо-творений на заседании и после него.

Любовь Нефедова представила только что вышедший новый сборник Людмилы Дербиной "Стозвон".

Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных, - 

такой эпиграф открывает новую книгу поэтессы, чем и объясняется такое название. Да и звонов - ровно сто! Сто стихотворений, семьдесят из которых прошли испытание сборником "Крушина" и тридцать новых произведений. Любовь Нефедова прочитала некоторые из них. А мы сегодня на ваш суд выносим десять из них. Сборник "Стозвон" можно приобрести в Вельском краеведческом музее.

Радостно было держать в руках и читать первый сборник Светланы Ждановской "Придумай просто вдохновенье". Сама она прочитала на встрече несколько стихотворений. Большинство стихов, вошедших в книжку, было опубликовано в коллективных сборниках и на страницах районных газет. Хочется отметить внешний вид томика, выпущенного в ГУП "Вельская типография". Он радует глаз.

Решено книгу стихотворений Светланы Ждановской послать на рецензию в областную писательскую организацию. Надеемся, что начинающей поэтессе удастся принять участие в одном из планирующихся поэтических семинаров, областном или российском.

Участники заседания смогли приобрести новый, девятнадцатый по счету, номер "Графомана". В него вошли стихотворения Ричарда Красновского и Вениамина Кондратова. Районная литература представлена прозой и стихами В.Шестухина из Шенкурска, литература Архангельска - произведениями Сергея Ярыгина. Спорна, полемична статья Л.Тороповой "Графоманов - на мыло!" В газете вы найдете также исследования "Слова о полку Игореве" вельчанина В.П.Мотина, прозу Ольги Марчук, подборку "Сентиментальных стихотворений" Владимира Духанина из Воронежа. Как всегда, новый номер газеты вы сможете приобрести в редакции газеты "Вельск- инфо".

На встрече в апреле обсуждался также ряд рабочих, организационных вопросов клуба "Вель".

Следующее заседание состоится в мае, предположительно - 14 числа.

Людмила Дербина

Новые стихотворения

***

Есть час недолгий предвечерья,
когда спадет полдневный жар,
прощально блещет сквозь деревья,
клонясь все ниже, солнца шар.
На травах и цветах настоян,
из глуби леса все полней
течет поток нагретой хвои
в просторы хлебные полей.
Над полем веет на закате,
как из незримых райских врат,
неизъяснимой благодати
непостижимый аромат.

***

День сегодня в синей дымке,
тих и ласков ветерок.
От реки поверх низинки
поднимается парок.
Обволакивает пожню
благодатное тепло.
В этот день, такой погожий,
на душе светло-светло!
Будто не было ни горя,
ни тревог и ни забот.
Не бросалась в злом задоре
я в страстей круговорот.
Есть момент освобожденья
от бесчисленных тенет,
чтоб в бездумном наслажденье 
осязать весь белый свет,
весь простор земли и неба!
И тропинкой меж полей
вдаль идти и слушать мне бы
звуки родины моей:
шелест трепетных осинок,
ржанье звонкое коня:
Затеряться в дымке синей
вечереющего дня
и понять: вот так в заветной,
прародительской глуши
происходит незаметно
обновление души.

***

На убыль дни: Все реже кукованье,
и с лютиков дожди смывают лак.
Судьба сулит мне новое страданье,
живу, как бы зажатая в кулак.
Мишенью быть сочту за божью милость,
мне обмирать от ран не привыкать.
Как много псов сбежалось, навалилось
души моей кровь свежую лакать.
Быть виноватей всех я научилась,
рубахи покаянной только нет.
Но как зажглась, как гулко прокатилась
моя звезда по небосклону лет!
Быть притчей во языцех, быть изгоем,
но быть любимой - тоже мой удел.
Над всем моим бессмысленным застоем
как будто светлый ангел пролетел.
Завалы лжи и клеветы камешник
он облекал в зеленый шелк лугов,
и я прошла (Господь мне был помощник)
сквозь тесноту глумящихся врагов.
На убыль дни, а ночи все длиннее,
и с лютиков дожди не смыли лак:
Судьба велит мне быть еще сильнее.
Жалеть врагов! Ну, а иначе как?

***

Октябрь: Тоска: И никакого дела.
Все сплю и сплю. Какие тут дела?
С деревьев ветер рвет листву остервенело,
и небо без конца затягивает мгла.
Лишь изредка откроется оконце
лазури чистой среди рваных туч,
И на минуту ласковое солнце
пошлет на землю свой янтарный луч.
Вся комната моя преобразится,
и заиграют блики на стене.
И я очнусь. Душа моя взбодрится,
и радостно как будто станет мне.
Но вот опять все в мире потемнело,
унылый шелест слышен за окном.
Я чувствую, как снова грузнет тело
и разум заволакивает сном.
Но между сном и явью есть граница,
пространство, где видений череда
пред взором внутренним мелькает и теснится
и мигом исчезает без следа.
Но не исчезнет ни во сне, ни в яви
и никогда ничем не заглушить
свирепых лет гоненья и бесславья,
подспудное страдание души.

***

Надвинется черной громадой
внезапно осенняя ночь.
Лишь ветер шуршит листопадом
и тут же уносится прочь.
Вглядишься в слепое окошко - 
не видно ни звезд, ни луны.
Но все же чуть брезжат немножко,
белеют во мгле кочаны
на грядке капустной у дома,
а дальше - как будто потоп
в пучине глухой, незнакомой,
где нет ни дорог и ни троп.
В избе и светло, и уютно,
однако в сознанье - разлом:
изба не изба, а каюта,
подводная лодка - наш дом.
Глубинные мрачные воды,
знать, выдавят скоро окно,
и разные рыбы-уроды
с планктоном всплывут заодно:
Но шелест осеннего сада,
но ветра полночного шум
в привычность родного уклада
опять возвращают мой ум.
Земные любимые звуки
предзимней печали полны,
как вестники скорой разлуки
с избой, до тепла, до весны.

***

Н.Яворской

Ты - моя драгоценная змейка.
Так ужалила - плачу весь день.
Так же сладостно плачет жалейка,
чуть дыханьем ее задень.
Волшебство твоей лиры негромкой
хочет душу в поля увести.
Тихой странницей с бедной котомкой
мне б по свету хотелось брести.
Сбросить в небыль года роковые
и поверить всему вопреки:
в мир зеленый как будто впервые
я из солнечной вышла реки.
Я в потоке реки этой вечной
утопила безумье страстей.
Бессребреницей беспечной
сыплю жемчугом из горстей.
Милосердное Отчее небо!
Все грехи мои смыла вода.
И теперь лишь бы корочку хлеба
соком зорь запивать иногда.
И не чувствуя гнета котомки,
полюбить бесконечность пути,
истоптать многих истин обломки,
но к одной неизбежно придти:
мир не только от солнца светел,
в нем иные светильники есть.
А летящий навстречу ветер
о бессмертье приносит весть.


***



Любови Нефедовой


на выход сборника "Молодое бабье лето"



Ты мне столько стихов посвятила,
я тебе посвящаю одно
и желаю, чтоб высшая сила
помогла тебе встать на крыло.
Всю-то жизнь ты в трудах и заботе,
но в душе окрыленность росла,
и теперь ты на радостном взлете
ощущаешь всю крепость крыла.
Как легко ты вплела в "Бабье лето",
словно ленточки в гривы коней,
и мелодию лунного света,
и всю ласковость солнечных дней.
Северянка отмечена Богом
за смиренье и кротость свою.
Одаренная песенным слогом,
так нужна ты в родимом краю!
Бабье лето, земля отогрета,
благодатное всюду тепло.
Родилась ты с душою поэта.
Что ж? Дерзай! Становись на крыло!


Хор Жарова



Оборванцы из грязной конюшни
в чужедальней турецкой стране
сердцем поняли: хлеба насущней
песни петь о родной стороне,
о родимой российской землице,
что навеки осталась вдали.
Там пылали казачьи станицы,
там кровавые реки текли.
В час прощанья у Черного моря
глухо плакали в гривы коней
и не знали: выплакивать горе - 
их удел до скончания дней.
В этих песнях и плач, и надежда.
Эй, Европа, послушать изволь,
как изгоям в заплатных одеждах
горло рвет им их русская боль.
Или вдруг бесшабашным весельем
хлестанет прямо в зал по рядам.
Там такое пойдет колье-мелье!
Стульев треск, визги чувственных дам.
Словно всех ураганом взметало,
с мест срывало: пляши и круши!
И гуляла, гуляла по залам
энергетика русской души.
Залы, залы: Вокзалы, вокзалы:
Мир объездили, но: был барьер:
только Родина им отказала,
наш могучий Союз ССР.
Пал Союз. Через десятилетья
мы услышали их голоса.
Будто бы от удара плетью
запеклась на душе полоса
и кровит, и болит нещадно,
не смиряется что-то во мне:
И Сережа Жаров обратно
скачет к Дону на белом коне!


Мамонт



Я - мамонт, свалившийся в яму,
забросанный градом камней.
Не иму ни страху, ни сраму,
не чую, чей камень больней.
И нет ниоткуда подмоги,
и бивни уткнулись в песок.
Слабеют проворные ноги.
Так чей же последний бросок?!
Грозящий мне лютою смертью,
свой камень бросать не спеши!
Под шкурой и вздыбленной шерстью - 
бессмертные недра души.
В них зреют глубинные силы
и близок их мощный порыв.
Чуть дрогнут, вспружинятся жилы,
и вот: Я иду на прорыв!
У ямы края не пологи,
но миг для рывка изловлю!
И все перекрыты дороги,
а я бездорожье люблю!
Люблю уходить в первозданность,
в сузем, бурелом, глухомань.
Лишь там бесконечность, как данность,
и стерта реального грань.
Восторгом и жутью объята,
я вырвусь (что будет, то будь!),
космата, распята, треклята,
на Млечный сверкающий путь!


***



Поживем, проживем, отживем
и уйдем в запредельные дали.
Позабудем очаг свой и дом,
будто в нем никогда не живали.
Но пускай не остынет очаг,
дом с геранями не опустеет,
над трубою дымок, будто стяг,
Развевается и голубеет.
А пока постоим, помолчим
у речной изумрудной излуки.
Все любимое сердцем моим
не разлюбят ни дети, ни внуки,
дай-то Бог. А пока жадно пьем
этот ветер, что грудь распирает.
Больше плачем порой, чем поем,
но любовь вновь и вновь окрыляет.
Жизнь замешана вся на любви!
Без любви в ней бы не было лада
и не пели бы соловьи
в беловьюжье весеннего сада.
Завершается жизненный круг,
усмиряются страсти и чувства.
Но светла наша осень, мой друг,
и не хочется думать о грустном.
Пусть летят журавли над жнивьем
и рыдают в холодные дали.
Мы с тобою еще поживем,
потому что любить не устали.


Ответственный за выпуск Николай ВАСИЛЬЕВ